Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+5°
Boom metrics
Общество1 декабря 2020 14:26

Ирина Антонова: Я - век

Не стало легендарного директора Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина
Не стало легендарного директора Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Фото: Михаил Фомичев/ТАСС

Не стало легендарного директора Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Фото: Михаил Фомичев/ТАСС

Фото: Сергей ШАХИДЖАНЯН

Я прожил жизнь,

Я объездил полмира.

Но, что гораздо важнее,

Я прошел свой путь, - пел Фрэнк Синатра.

Ирина Антонова любила эту песню. "Когда я умру, пусть звучит "Май Вэй", - говорила она.

Антонова прожила долгую и насыщенную жизнь длинной почти целый век. Ей было 98 лет, из которых 75 она проработала в ГМИИ.

Великая Антонова. Легендарная. Эталон вкуса, аристократка духа. Красавица, даже в свои почти сто. В похвалах к ней нет преувеличения: только констатация фактов. Ее уважали, боялись, любили и не любили. За жесткость и упрямство. За социалистические убеждения, соединившиеся с элитарным сознанием. За ее нелюбовь к современному искусству. А еще - за советскость. За Крым. За Дрезден.

Да, она не любила богатых. Да, подписала письмо по Крыму. Да, считала, что 700 картин, вывезенных из Дрездена после войны, были нами именно "спасены", и сожалела о том, что памятная табличка об этом со стен галереи исчезла.

"Человек должен говорить то, что он чувствует и во что он верит. Кто есть у человека, если не он сам? - пел Фрэнк Синатра.

Антонова прожила долгую и насыщенную жизнь длинной почти целый век.

Антонова прожила долгую и насыщенную жизнь длинной почти целый век.

Фото: Анастасия ПЛЕШАКОВА

А сама Антонова однажды пересказала фразу Раневской о "Сикстинской Мадонне": "Мало ли, что она вам не нравится. Она уже в том возрасте, когда сама выбирает, кому ей нравиться, а кому нет".

Рассказывая это, она так загадочно улыбалась и сверкала глазами, что, конечно, все поняли, что имела в виду 98-летняя президент "Пушкинского".

Она пришла В ГМИИ в апреле 1945 года, после окончания Московского университета. С крыши капал талый снег. В итальянском дворике стояла вода по щиколотку. Музей был пустой: никаких картин, лишь в залах- нераспечатанные ящики вдоль стен.

- Я подумала, что долго в этом каменном мешке долго не проработаю, - признавалась потом. Но жизнь распорядилась по-другому. Сначала - остановила "Дрезденская коллекция", привезенная из Германии, над реставрацией и сохранением которой пришлось работать. Потом, через 16 лет, - предложение возглавить музей. Она долго сомневалась, но решающим стал разговор с ее научным руководителем: "попробуй, - сказал он, - в крайнем случае всегда можешь вернуться. Уж старшим-то научным сотрудником тебя всегда возьмут".

При Антоновой ГМИИ первыми показали Энди Уорхола, Марка Шагала, Сальвадора Дали, Билла Виолу, Йозефа Бойса... Не говоря уже о Пикассо в 1956 (чуть раньше, чем Антонова стала директором, правда).

Но одним из главных своих достижений на посту она считает выставку "Москва — Париж". Когда в 1981 году решалось, где сделать выставку, у нас очень испугались. Директор "Третьяковки" сказал: «Через мой труп». То же самое повторил президент Академии художеств.

И тогда выступила Ирина Антонова. «У нашего музея все равно испорченная репутация, - сказала она. - Давайте, проведем выставку у нас. И трупов не понадобится". Все рассмеялись и вздохнули с облегчением. Фантастический успех "Москвы-Парижа" помнят многие. Музейные тетушки дрожали, как звери при виде "тараканища", когда на вернисаж пришел Брежнев. Все боялись, что произойдет то же, что и в Манеже и умоляли Антонову не водить генсека рядом с Кандинским. Но Ирина Антонова выбрала свой путь. Показала и Кандинского, и все то, что могло вызвать потенциальный гнев, а в конце - поставила эффектную точку: подвела Брежнева к портрету Ленина работы Герасимова. Генсек узнал картину и вдруг очень обрадовался.

"Он написал нам замечательный отзыв", - вспоминала потом Антонова.

Впрочем, может быть, дело не в том, что Брежнев увидел знакомое. Ирина Александровна была замечательным рассказчиком и могла находить общий язык с любым человеком, хоть из самых низов, хоть из верхов.

До последнего на вернисажах в ГМИИ абсолютно любой мог подойти и спросить, что угодно. Она отвечала с удовольствием и даже совсем "темным" посетителям, ничем не выдавая раздражения или неудовольствия.

На вопрос посетительницы "где тут у вас волосатая женщина", - поняла, что речь идет о мумии и провела в Египетский зал.. Не повела и бровью, когда Надя Леже, показав на фотографию мужа, сказала, что эта картина ей нравится больше всего.

Ей было 98 лет, из которых 75 она проработала в ГМИИ.

Ей было 98 лет, из которых 75 она проработала в ГМИИ.

Фото: Сергей ШАХИДЖАНЯН

"Надо быть идиоткой, чтобы говорить снисходительно. Меня учили столько лет, а я буду хихикать над тем, чего человек не знает? Смешны те, кто реагирует снисходительно", - учила она.

Чаще других прилагательных и эпитетов по отношению к ней звучало "железная".

Железный характер проявился в годы войны. Она работала медсестрой, помогала в операциях. В ранах можно было увидеть и грязь, и червей. Совсем юной Ирине приходилось держать и уносить ампутированные конечности.

Однажды поезд, в котором они ехали с мамой, попал под бомбежку. Люди бежали и прятались, а она осталась, чтобы побыть с женщиной, которая не смогла выйти из вагона. «Эта женщина положила мне голову на колени, а я накрыла ее платочком и гладила», - вспоминала Антонова.

Сегодня странно это вспоминать, зная, что уходила Антонова одна. В палате больницы Коммунарки, от коронавируса.

Впрочем, она не боялась одиночества. Когда стала директором одиночество стало ее профессиональным спутником.

Она боялась другого.

Однажды во время юбилейного интервью с Познером, на вопрос "что вы скажете Богу, оказавшись с ним наедине", она неожиданно ответила: "За что ты меня наказал так жестоко".

О ее личной жизни было известно крайне немного. В ГМИИ даже существовало специальное указание для прессы: никто ничего не должен знать, кроме того, что и так известно всем. Она родилась в 1922 году, в Москве. Ее отец сначала был электриком, потом - возглавил Институт экспериментального стекла. Когда Ирина была маленькой, отец ушел от них в другую семью, где у него родилась дочь Галочка. А спустя несколько лет - вернулся.

- Я всегда знала, что папа любит Галю больше, - говорила Антонова. - Он жалел ее, любил ее сына, Александра...

О своем же сыне, Борисе, она говорила мало и горько. Борис был инвалидом детства. Ходили слухи, что он был гениальным мальчиком, в шесть лет знал всего "Онегина", но потом что-то произошло.

По словам Антоновой, у нее осталось всего три дела, которые ей нужно доделать. Одно из этих дел - устроить жизнь Бориса, чтобы можно было уйти спокойно.

Вспоминается, что каждый год Ирина Антонова посещала вместе с сыном новогодние елки. С кем поедет Борис теперь?

Еще одним делом, мечтой ее жизни было создание музея Нового Западного искусства. Этот музей с коллекциями Щукина и Морозова был ликвидирован в 1948 году по распоряжению Сталина, и Антонова называла ликвидацию не иначе как преступлением против отечественной культуры. В 2013 году во время прямой линии с президентом она подняла вопрос о создании музея. Президент ответил, что не возражал бы, но все зависит от решения музейного сообщества. И - неожиданный удар в спину - сообщество не поддержало. Более того, на Антонову повесили всех собак. Упрекали во вранье, жадности и даже - как ни удивительно - в непрофессионализме. Возможно, вся эта история стоила ей здоровья и даже нескольких лет жизни.

Но Антонова не жалела, что подняла эту тему.

«Это одна из главных задач моей жизни. Вот увидите, когда-нибудь эта тема еще возникнет».

Третьим делом было - расширение музейного пространства, видимо, эти три задачи и держали ее на земле. Помню как однажды во время открытия выставки «Олимпия» Мане, Антонова в шутку отругала не слишком пожилую посетительницу, которая сказала, что не может так быстро бегать, как Ирина Александровна: - Эх, если бы я обращала внимание на то, что у меня болит, меня бы давно не было.

Она вставала рано, между семью и восемью. Делала зарядку. Готовила завтрак для Бориса. Уезжала на работу.

"После девяноста жизнь становится очень интересной", - признавалась она. Любила бывать на Олимпийских играх. Следила за киноновинками. Однажды, под оханье и перешептывание музейных тетушек, поддёрнув юбку, села на Харлей актера Джереми Айронса и, придерживая его за плечи, покружилась вокруг ГМИИ.

Сказала даже, что обожает Айронса.

Признавалась, что одно из последних ее открытий - открытие Сезанна, который раньше не ложился на душу.

Несмотря на возраст, она выглядела прекрасно и всегда была стильно одета. Как рассказывала знакомая журналистка: «Сидела на концерте рядом с Антоновой. Она достала сумку, я обомлела. Представляешь, Шанель. Вот тебе и девяносто пять лет». (Кстати, Антонова первая придумала выставить в музее не только картины, но и коллекции одежды "Шанель", "Диор".

Не стало легендарного директора Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Фото: Валентин Черединцев/Фотохроника ТАСС

Не стало легендарного директора Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Фото: Валентин Черединцев/Фотохроника ТАСС

"Как вам удается содержать голову в таком порядке"? - поинтересовались у нее на одной из последних встреч. - Да ничего особенного, - отвечала Антонова. - У меня волосы прямые, поэтому я накручиваю бигуди, а потом так руками взбиваю. В моем возрасте главное, чтобы выглядело аккуратненько.

Я помню, как в черном костюме, с ниткой жемчуга и в облаке белых-белых волос, она рассказывала нам о шедеврах Дрезденской галереи, дислоцировавшихся в ГМИИ имени Пушкина с 1945 по 1955. Она помнила их, жалела, как уехавших детей. Лекция продолжалась три часа. Точку поставил шедевр Пуссена "Царство Флоры", тот, где изображены герои, которые вот-вот станут цветами.

- -Ничто в жизни не исчезнет, - сказала тогда Ирина Антонова. - Ничто не исчезнет и все произойдет снова, снова и снова. Но только в новой форме и новых телах.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Я ее знал с детства»: Михаил Пиотровский о смерти президента музея имени Пушкина Ирины Антоновой

По словам директора Эрмитажа, покойная была «ориентиром руководителя и символом музейного дела» (подробности)