Губернатор Иркутской области Сергей Ерощенко:«Сибирские проекты должны быть уникальны по сути»

Геополитическое положение края, ресурсный потенциал, наличие мощной научной среды могут дать Приангарью конкурентные преимущества, считает глава региона.

Первое интервью у Сергея Ерощенко я брал ровно 25 лет назад, будучи собкором газеты «Наука в Сибири» Сибирского отделения АН СССР. Мой собеседник, несмотря на молодой возраст, заведовал лабораторией в Институте органической химии в ранге старшего научного сотрудника и уже выделялся в ученой среде (имел серьезные публикации в зарубежных журналах. Его учителем был не кто иной, как Иосиф Парфианович, бессменный декан физического факультета Иркутского госуниверситета, один из первых экспериментаторов с лазером).

Повод для интервью был серьезный: молодого завлаба выдвинули делегатом ХХ съезда ВЛКСМ. В те времена, чтобы стать делегатом столь масштабного мероприятия, нужно было кроме согласия молодежных и партийных начальников быть реальным лидером в молодежной среде, ну хотя бы на уровне района или города.

Мне, конечно, было бы интересно, спустя 25 лет, процитировать свое собственное интервью с Ерощенко, но там были сплошные положительные эмоции. А это в разрезе современной истории может быть воспринято как банальный подхалимаж. После моего интервью 7 апреля 1987 года в областной газете «Советская молодежь» на первой полосе появился материал студентов отделения журналистики Иркутского университета С. Хромешкина и И. Черкесова «Несовременный Ерощенко». Вот его-то я и процитирую. Как сказали бы организаторы выступления какой-нибудь суперрок-группы, - для разогрева.

«Мы привыкли обращать внимание на большие, великие дела. Малые, текущие - ладно, как-нибудь произойдут, образуются. Но ничто само собой не образуется, даже малое дело, пока кто-нибудь, без громких слов, не подойдет, не возьмет с того края, где потяжелее, и не понесет. Тогда только любое дело и «образуется».

Так подумалось, когда мы стали работать над этим рассказом о заместителе секретаря комсомольской организации Института органической химии Сергее Ерощенко. Наш разговор произошел в его лаборатории, еще хранящей следы ремонта, и поначалу принял неожиданный оборот.

- В прошлом году я хотел оставить комсомольские дела, - сказал Сергей. - Сами понимаете: семья, научная работа. Думал: есть ребята посвободнее, неженатые, пусть займутся. А потом не по себе стало: говорил, призывал, а время подошло делать – а сам в сторону? Нет, так нельзя…

… Еще в бытность студентом университета Сергей принимал участие в рейдах оперативного отряда. Придя в институт, был избран групкомсоргом, заслужил авторитет надежного товарища, а группа по итогам года стала первой в соцсоревновании. Он организует в институте и футбольную команду. Крепкие собрались ребята: все время ходили в призерах. «Почти как московский «Спартак», - шутят они. Дельными стали политинформации. Скучные, по газетам, сообщения о том, что всем известно, были заменены выступлениями специалистов, которых Сергей приглашал из университета. Польза была двойная: ребята встречались с интересными людьми и получали действительно новые знания.

А как дела в научной работе, какие здесь достижения? Сергей в институте практически применил новый метод - колебательной спектроскопии. Сергей – физик, но служит органической химии: физические методы исследования позволяют глубже, точнее определять строение, свойства различных соединений. Два с половиной года назад в лаборатории, где работает Ерощенко, с помощью лазерной установки получили первый спектр соединения. Теперь к установке собираются «подключить» ЭВМ. Данные с ее помощью будут обрабатываться и передаваться в другие лаборатории.

Мы подумали: если в работе успех, если человек талантлив, то и во всем другом он будет на высоте. Но оказалось, что связь эта не такая уж простая и прямая.

- Мы сейчас стали прагматиками, - сказал нам Юлий Леонидович Фролов, заместитель директора института, профессор, научный руководитель Ерощенко. – Молодые сотрудники приходят ко мне и зачастую говорят не о работе, не о науке, а о своих материальных и квартирных затруднениях. Сергей тут выглядит несовременным: говорит больше о работе, хотя с женой и ребенком живет в общежитии…

Чем еще занят Сергей, о чем думает? Он недавно вернулся из Ленинграда и думает, что, по примеру Ленинграда и Москвы, надо организовать широкое движение за охрану исторических памятников нашего Иркутска. Большой силой здесь могут стать и школьники, и студенты, и, конечно, молодые научные работники... Наш город – наша жизнь, у этой жизни, как писал Валентин Распутин, - «своя краса» и надо ее беречь…"

Таким предстал мой собеседник - иркутский губернатор Сергей Ерощенко перед журналистами на историческом переломе российской истории. Уже вовсю начинались дискуссии, споры о самой России, уже маячила перестройка, менялись законы, шли коренные реформы в государстве. И жизнь «несовременного» Ерощенко, завлаба одного из лучших академических институтов Сибири, тоже коренными образом менялась. В какой-то момент они с братом решили войти в рынок. Получилось. Маленькая семейная компания «Истлэнд» превратилась в большой многоотраслевой холдинг. И вот новый поворот, для многих в Иркутской области неожиданный: Сергей Ерощенко – губернатор.

Корр.: «Комсомольская правда» поздравляет вас с назначением, хотя мы и понимаем, что государственная служба - это целый ряд ограничений, которых раньше у вас не было.

С. Ерощенко: Спасибо «Комсомолке» и всем ее читателям. Для меня выбор президента - резкое изменение всех моих личных планов, которые я уже давно выстроил, причем на длительный срок. У меня уже взрослые дети, есть внуки, и еще маленький сын подрастает. Большая и любимая семья. Мне кажется, я почти все сделал в бизнесе. Таким образом, могу спокойно сосредоточиться на работе в должности губернатора. Когда президент спросил, как я понимаю, что нужно делать и как управлять областью, я ответил, что не просто понимаю, а давно выстрадал: восстановление утраченных позиций в промышленности, в экономике мне знакомо. Мы сможем это сделать. В разное время и при губернаторах Говорине, Тишанине, Есиповском и Мезенцеве «Истлэнд» занимался именно этой деятельностью.

Я понимаюл, что многое придется изменить, многому научиться. Собственно с себя и пришлось начинать. Слушать людей, стараться понять, принимать или отвергать какие-то идеи – процесс непростой.

2. Зачастую разговаривая с детьми, можно лучше понять взрослые проблемы. Встреча с кадетами именно это и показала.

Была у меня встреча с учащимися кадетского корпуса. Рядом со мной сидел мальчишка. Он хотя и маленький еще, но все понимал. Парень волнуется, не может понять, почему все вокруг губернатора так носятся… Я с ним стал разговаривать, малый потихоньку оттаял и тоже разговаривать начал.

Заговорили об училище. Ему все по душе. Распорядок дня существует, форма специальная, кормят хорошо, учат разным наукам. Спросил его, а как там, откуда он приехал? У него глаза стали абсолютно взрослыми, и он с недоумением посмотрел на меня. Эти не по детски взрослые глазенки просто кричали, что там, откуда он родом, нет никакого будущего. Для меня это урок.

Корр.: Правильно ли я понимаю, что главной заботой вашей администрации, во всяком случае, какое-то длительное время, будет восстановление утраченных позиций одной из богатейших промышленных территорий России, консолидация идей и, разумеется, сил всех живущих в Приангарье?

С. Ерощенко: Без этого не создать комфортной среды для ведения бизнеса, работы, проживания, отдыха. Будем делать это с привлечением федерального центра, крупных корпораций, местных ресурсов. Обязательно привлечем знаменитых земляков - словом, всех, кто желает помочь и превратить Приангарье в процветающую часть великой страны.

Корр.: Как все-таки интересно складывается. В той заметке молодые журналисты, рассказывая о Вас, подняли проблему исторической памяти, процитировали В.Г. Распутина. А мы совсем недавно смотрели кадры документального кино, где вы с Распутиным и режиссером Мирошниченко путешествуете по Ангаре, по тем местам, которые после пуска Богучанской ГЭС уйдут под воду…

С. Ерощенко: Это была удивительная поездка. Наверное, ничего подобного уже никогда не случится. Сергей Мирошниченко снимал фильм об Ангаре, о Распутине, о нашей собственной жизни. Мы плыли от деревни к деревне, делали остановки и сходили на берег в разных населенных пунктах, в частности в родном распутинском селе Аталанка. Валентин Григорьевич был совсем другой, чем мы привыкли видеть его в городской среде. Его останавливали прямо на улице знакомые и незнакомые, заводили разговоры, спорили. Глаза у писателя во время этих встреч становились живыми и радостными. Хотя повод нашего путешествия не очень радостный – много земель опять уходит под воду. Я-то понимаю, что по-другому не получится. Ученые, конечно, научились добывать электричество из воздуха, но его, увы, не хватит даже деревеньку обогреть. За все приходится платить свою цену. Но я сейчас о другом. Хорошо, что удалось это кино сделать. Оно нам еще не раз потом поможет понять самих себя, реку, ее жизнь в новых условиях. И людей глубже понять, в их непростой, совершенно трагической ситуации: не война, не бедствие, не природный катаклизм, а им приходится уходить с родных мест.

Еще раз убедился: проблема нашего исторического прошлого, в том числе архитектурного облика городов и поселков области, не надуманная, не конъюнктурная. Есть современные населенные пункты, там история пишется сегодня, а есть те, где исторический след буквально на каждом шагу. Разумеется, и подход должен быть разным. Может быть, это покажется странным, но все эти годы я действительно интересовался вопросами исторического наследия, потому что убежден: это важная составляющая нашего культурного пространства. Без культурного развития всему будет труба. Тот, кто не понимает этого, - ничего не сможет сделать как управленец. Там, где культура не развивается, - беда приходит за бедой. Потому что культура - фактор комплексный, многослойный, если хотите.

Об этом мы долго говорили с владыкой Вадимом. Слишком много внимания мы уделяем внешним вопросам.

Я часто гуляю с ребенком по Иркутску. Он, как и все дети, любит играть в песочнице, а еще задает кучу вопросов. И я ему объясняю, что правильно, а что нет, что можно делать, а чего делать нельзя. Но как объяснить, что во дворах бывает грязно, что человек мусорит там, где живет, что на стенах домов какие-то жуткие кляксы, что вандалы громят памятники… Эти прогулки переросли в своеобразную «песочную форму общения» с иркутянами. Подходят разные люди, «подсаживаются» к нашей песочнице и говорят о проблемах. Я внимательно слушаю - много дельных мыслей. А недавно мне у песочницы пытались доказать, что многое происходит оттого, что принцип «я такой, потому что все такие», силен. Да нет в нем никакой силы. Наоборот – это проявление слабости. Хотите быть слабым – продолжайте действовать по этому принципу.

Потому-то на культуре, науке, образовании экономить нельзя и заниматься ими в последнюю очередь тоже нельзя. Это безумие. Это путь в никуда. Все исторические эпохи, связанные с возрождением, ренессансом, модернизацией, основывались на расцвете культуры, науки и искусства.

Корр.: Раньше в Сибири осуществлялись масштабные, размашистые проекты. Если строили ГЭС, то действительно самые большие в мире и с массой же дешевой электроэнергии, если заводы – то мирового уровня. Возникали территориально-промышленные комплексы, я уж не говорю о БАМе, новых городах. Даже дикие, с точки зрения экологии, проекты – поворот сибирских рек, углубление истока Ангары путем взрыва, строительство современнейших для того времени целлюлозного, алюминиевого, лесоперерабатывающего производств - и те поражали размахом… Последние лет 30 и в помине ничего нет.

3. По мнению губернатора, без государственного подхода в развитии и обустройстве территории можно потерять перспективу.

С. Ерощенко: Когда я разговаривал с Владимиром Владимировичем Путиным, речь шла о том, что Сибирь заслуживает хороших проектов. Геополитическое положение края, ресурсный потенциал (материальный и духовный), наличие мощной научной среды могут дать нам конкурентные преимущества. Мы просто обречены развивать эту территорию.

И для меня развитие территории – принципиально. Я с этим и пошел в губернаторы. Не будем заботиться о детстве - окажемся в такой демографической яме, из которой уже не выберемся; не впишем большую науку в повседневную жизнь - талантливые умы разбредутся по всему миру; не восстановим экологический подход в своей жизнедеятельности – природа жестоко отомстит, как это случалось не раз. В общем, без государственного подхода в развитии и обустройстве территории потеряем перспективу. Поэтому нам позарез нужны крупные, если хотите, глобальные проекты. Сибирь требует именно такого локомотива.

Смотрите, какой показательный штрих. Раньше все политические партии и общественные движения опирались на крупные заводские коллективы. Это и понятно, там все было устроено правильно: зарплаты, налоги, ощущение связи завода с малой родиной. Предприятия имели свои базы отдыха, пионерские лагеря, библиотеки. Словом, действовала модель «завод – моя семья». Люди сознательно шли за руководителями коллективов. Та же «Единая Россия», когда создавалась, опиралась на Комарова (ВСЖД), Боровского (Иркутскэнерго), Щадова (Воссибуголь), Ерощенко (Истлэнд), Федорова (ИАПО), Круглова (Саянскхимпром). А еще были Братскгэсстрой, АНХК, Усольмаш, Усольхимпром. Сразу 25 - 30 тысяч квалифицированных работников шли за этими людьми. А почему шли? Да во многом потому, что они не были причастны к развалу промышленности в 90-е годы, не давали растащить свои компании и, более того, участвовали в восстановлении предприятий в регионе. А сейчас посмотрите, что происходит! Ну кто пойдет за людьми, которые не платят или выводят налоги «по месту регистрации», кто годами раздает обещания, кто не вкладывает деньги, а только собирает и вывозит их, кто рисует красивые картинки, которые в реальности лопаются как мыльные пузыри. Ну кто пойдет за Усольхимпромом или БЦБК?

Корр.: Трудно не согласиться. Но почему мы погрязли в разговорах, в рассуждениях, почему не осуществляем конкретные проекты. Когда-то была плановая экономика, мы все дружно ее не любили, но именно при ней строили БАМ и ГЭС, аэропорты и заводы, города и поселки.

С. Ерощенко: Плановая экономика, конечно, не подарок, но кое-что я бы оттуда позаимствовал: а именно логику и порядок в производстве, качество продукции, квалификацию трудовых ресурсов. Не забывайте, сильные элементы государственного регулирования сегодня есть практически во всех современных сильных экономиках.

Корр.: Получается, что современная история не дала нам сильной идеологии. Какие хорошие лозунги были еще 20 - 30 лет назад: «За себя и за того парня», «Пятилетку в три года», «Даешь целину!». А «те парни» - это, между прочим, не выдуманные образы, а реальные мальчишки, которые грудью закрывали границы Родины, которые погибли в космосе, которые совершали подвиги на строительстве плотин и прикрывали собой товарища… Соревновательность была. Где-то надуманная, где-то уж совсем извращенная, но было и то, что называется, в точку. Возьмите комсомол. Какой потенциал был, мощные традиции, школа управленческого роста. Это же мы сами все порушили, а нового не создали.

С. Ерощенко: Согласен, и идеология у нас слабовата, и порушили многое зря. Нужно было ликвидировать то, что действительно было противно и вызывало отвращение. Увы, яркой, понятной, вызывающей неподдельный интерес идеологии не создали... Я вообще считаю, что на современном этапе в России есть не партии и движения, а конструктивные и деструктивные идеи.

Внимание! Окончание беседы - в номере "КП" за 31 августа.