Совет для повзрослевшего общества

Некоторые комментаторы даже умудрились увидеть в этой — в целом ожидаемой — ротации и вовсе эсхатологический смысл. Дескать, наступают последние дни: правозащиты больше в России нет, права человека отменили. Как говорилось в известном советском фильме, «шеф, все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!»

Разумеется, такого типа трактовки могут себе позволять люди с изрядным воображением. На деле же все обстоит проще. Для начала: не следует сбрасывать со счетов возрастной фактор. Все-таки Федотов давно уже не мальчик. В сентябре ему исполнилось 70 лет — а это предельный возраст для государственных служащих. Впрочем, можно было бы отдельно продлевать каждый год его полномочия, возражают критики этого решения. Можно, но только зачем? Михаил Федотов — целая эпоха в истории Совета по правам человека, но любая эпоха когда-нибудь заканчивается. Можно задним число объявить ее «прекрасной», а наступающую эпоху до срока окрестить, скажем, менее прекрасной или вовсе отвратительной — но вряд ли это будет содержательным подходом. И уж точно ничего не скажет о мотивах перемены.

Михаил Федотов руководил Советом по правам человека без малого десять лет, а членом его стал и вовсе в феврале 2009 года. В этом смысле «пора бы и честь знать» или, если выражаться в более понятной нашим либералам стилистике, «принцип кадровой ротации никто не отменял». Если уж вы, ребята, за сменяемость — то не надо удивляться, когда вас самих сменят.

Тем более, что Совету по правам человека и развитию гражданского общества в последнее время объективно требовалась некоторая перезагрузка. Обновление в совете периодически случалось, скажем, в ходе последней ротации к числу его членов добавилась журналист Екатерина Винокурова. Во многом, кстати, именно ее активность в последнее время ассоциируется у широкой публики с деятельностью всего совета по правам человека — стало быть, эта ротация была, как минимум, оправданной.

Смена главы совета — из той же логики. Требуется подстегнуть и отчасти перезапустить функционирование самого органа. Почему это необходимо сделать? Прежде всего потому, что за последние годы под руководством Федотова львиная доля усилий совета была сосредоточена всего на одном направленно, а именно — на «политической» правозащите. Всякий раз, когда в медийном пространстве возникало словосочетание «совет по правам человека», сторонний наблюдатель, даже далекий от политики, мог предположить, что далее речь пойдет о тех, кого российские либералы и правозащитники называют «политзаключенными». Или о несанкционированных митингах российской оппозиции. Или о поправках в закон об НКО со статусом иностранных агентов. Или о неких нарушениях на очередных выборах. Иными словами — об очень узком круге тем, связанных с сугубо политическими правами человека.

Во многом это связано с фигурой главы совета. Для Федотова — настоящего российского либерала, бывшего ельцинского министра печати, а позже члена федерального политсовета Союза правых сил — именно эти темы казались наиболее важными и органичными. Как и ряду его членов — вроде исключенных из совета в ходе нынешней ротации политолога Екатерины Шульман и правозащитника Павла Чикова. Федотов забыл, что совет по правам человека - это не демшизовая правозащитная организация, исключительно занятая отстаиванием прлитических прав определенной группы людей с хорошими лицами и «доброкачественными генами».

Однако, если заглянуть в российскую Конституцию, где оные права перечислены, легко обнаружить, что правом избирать или собираться на митинги права человека и гражданина вовсе не исчерпываются. Отнюдь, любой читатель основного закона нашей страны немедленно выяснит, что у граждан России имеется право на труд, свободу передвижения, тайну переписки, здоровье, неприкосновенность жилища — и так далее. Неужели эти права никогда не нарушаются, раз совет по правам человека почти не обращает на них внимания? Разумеется, это не так. Как и любые другие гарантированные Конституцией права, условное право на труд нередко — гораздо чаще, чем в столице проходят несанкционированные акции несистемной оппозиции — нарушается. И комплекс проблем здесь имеется огромнейший. Тут и несправедливые увольнения, и притеснения по гендерному принципу (причем, тут тебе и харасмент, и отказ брать на работу молодых женщин, которые «могут забеременеть») или по признаку сексуальной ориентации (открытого гея возьмет далеко не всякий работодатель, а вот уволить может легко, если выяснится, что у его сотрудника «неправильная ориентация»), и задержки или невыплаты зарплат, и нарушения по возрастному принципу. Перечень можно продолжить, но принцип понятен — проблемами отдельно взятого Егора Жукова или Ильдара Дадина правозащита уж точно не ограничивается. А вот Совет по правам человека при Федотове считал, что есть права политические, а есть все остальные — права «второго сорта». По крайней мере, из медийной активности большинства его членов складывалось именно такое впечатление.

В этом плане выбор в качестве главы Совета по правам человека Валерия Фадеева можно признать весьма удачным. В «прицеле» его профессиональной деятельности чистая политика всегда занимала не первую строчку. Скажем, журнал «Эксперт», который Фадеев возглавлял много лет, всегда выступал за развитие малого предпринимательства, а также рост и процветание среднего класса. В Общественной палате России список проблем вообще был из разряда «от Адама до Потсдама» - чем там только не приходится заниматься: и образованием, и исторической памятью, и правами заключенных, и проблемами инвалидов — этот список можно продолжать почти до бесконечности. Сколько есть в России проблем — вот примерно всем этим и занимается Общественная палата. И надо думать, что Фадеев как раз тот человек, который сможет расширить рамку Совета по правам человека, вернув в его поле зрения всякие «непопулярные» права, гарантированные нам всем Конституцией.

Наконец, есть и такой нюанс: нам много в последние годы говорили о том, что российское общество динамично и довольно быстро «взрослеет». Это рассуждение совершенно справедливо — еще лет 20 назад тот же харасмент воспринимался едва ли не как суверенное право начальника, а сегодня уже и смотреть с вожделением на подчиненных начальству запрещает коллективное «пархомбюро» из ленты «Фейсбука». И редактора одного свободолюбивого СМИ едва не увольняют за пьяные шутки с женой сотрудника на корпоративной вечеринке. А десять лет назад никому бы и в голову не пришло волноваться по поводу нелегкой судьбы чеченских геев (само словосочетание показалось бы диким). То есть: общество подросло, хорошо это или плохо, а вот правозащита в рамках профильного совета при президенте осталось с кругом тем, который отражает общественный запрос прошлого века. Без сомнений, перемены в этом органе были нужны и, можно надеяться, что это будут перемены только к лучшему.